Главврач Центральной районной больницы Неклиновского района Дмитрий Кузнецов организовал на базе медучреждения ковидный мини-госпиталь с невыносимыми условиями труда для медиков. А потом начал их обвинять в смерти пациентов. На встрече с возмущенными подчиненными он рассказал о том, почему решил лечить коронавирусных больных в неприспособленном помещении, как врачам деньги платят коммерсанты и сколько зарабатывает больница на ковиде.

Ковидное отделение в Неклиновской ЦРБ открыли 28 сентября. Под него отвели одну из операционных, установили там шесть коек, а чтобы обеспечить больных кислородом, все остальное пространство заставили кислородными баллонами. Сотрудники говорят, что там одновременно может находиться более 20 ёмкостей - за ночь они пустею, и врачи сами их выносят, заносят полные. Никаких технических работников, которые бы занимались обслуживанием баллонов, подводили газ к аппаратам искусственной вентиляции легких и контролировали бы работу устройств, в госпитале нет — всё это делают две медсестры.

— Разве мы должны этим заниматься? Разве можно, чтобы столько баллонов находилось в помещении, мимо них ходят люди. Это — бомба, готовая бомба. Мы сами крутим их, регулируем. Врачи на себе эти баллоны таскают туда-сюда,  — рассказывает одна из сотрудниц реанимации.

Так до недавнего времени выглядело ковидное отделение Неклиновской ЦРБ

Врачи-реаниматологи в ковидном госпитале и есть, и нет: параллельно со спасением больных, они делают плановые и срочные операции, да и медсестрам приходится из «красной зоны» ходить и в роддом, и в другие отделения, условно «чистые».

В конце декабря терпение медиков лопнуло, но не от запредельных нагрузок. По их словам, главврач больницы обвинил их в гибели пациентов. Сразу несколько сотрудников реанимации подтвердили «Блокноту», что, общаясь с ними, главврач использовал слова «фашисты» и «убийцы», а потом заставил писать объяснительные по факту смертей пациентов, несмотря на то, что ни у страховых компаний, ни у родственников умерших претензий к врачам не было.
Разозлившись, медики написали письмо на имя глав Неклиновского района с требованием приструнить зарвавшегося начальника.

Реаниматологи пожаловались на главврача его начальству - администрации района

— Несмотря на то, что персонал АРО (анестезиолого-реанимационного отделения — прим. Автора) выполняет свои функциональные обязанности с повышенной нагрузкой, занимается лечением особо тяжелых больных с коронавирусной инфекцией, с выраженной дыхательной недостаточностью, с сопутствующей патологией, с хорошей статистикой по выздоровлению этих больных, главный врач Кузнецов Д. В. Единолично, без проведения каких-либо расследований обвиняет коллектив АРО, особенно заведующего Шапошникова Ю. А. , в неисполнении своих обязанностей, смертях пациентов, находящихся на лечении в отделении реанимации, грозя увольнением, снятием стимулирующих выплат,  — говорится в письме, подписанном 10-ю сотрудниками реанимации.

Возмутившись таким поведением подчиненных, Кузнецов сначала пообещал их всех лишить премий, а потом согласился на встречу при посредничестве представителей администрации. Разговор медики предусмотрительно записали и передали журналистам «Блокнота». 

 «Блокнот» выбрал самые интересные фрагменты разговора, который проливает свет на некоторые особенности организации медицинского обслуживания населения Ростовской области в период пандемии.

Главврач Неклиновской ЦРБ Дмитрий Кузнецов - на хорошем счету у областного минздрава. Фото http://mius-media.ru

Беседа состоялась 26 декабря, на ней присутствовала замглавы Неклиновского района по социальным вопросам Ольга Терещенко.Первым делом Дмитрий Кузнецов обратился к врачу-реаниматологу Юрию Шапошникову, который подпсиал жалобу на главврача.

— Напомните, кем вы у нас работаете? — попросил Кузнецов

Шапошников спокойно отвечает:

— Врачом-реаниматологом.

— Напомню: у вас в трудовой написано, что вы трудитесь врачом-хирургом центральной районной больницы. Все запомнили? Это его официальная должность,  — судя по голосу, это вступление Дмитрий Владимирович отрепетировал тщательно и был уверен в непробиваемости своих аргументов против взбунтовавшегося отделения реанимации. — Пришел ко мне Юрий Алексеевич, попросил: «Сделайте так, чтобы я получил миллион». Хорошо, я попробую. Я это сделал.

Вероятнее всего, речь идет о т. н. подъемных, которые получают медики, решившие переехать на работу в сельскую местность. Эта поддержка широко обсуждается в государстве как наиболее эффективная мера для обеспечения россиян равным доступам к медицинским услугам. Но Кузнецв, судя по всему, счёл, что получивший государственные деньги врач был обязан этим лично ему.

— Чем он мне отплатил? — внезапно публично задался вопросом Дмитрий Кузнецов. — Какой благодарностью? Может быть денег дал много? Ну не знаю. Люди в больницах берут до полумиллиона...

Автор материала оставляет без комментария эту часть заявления главврача, напоминая, что аудиозапись разговора находится в распоряжении редакции .

— Чем отплатил мне Юрий Алексеевич? — продолжает Кузнецов. — Во-первых, развалил дисциплину в коллективе .Что привело, к смерти санитарки, не виновной вообще ни в чем .Она больных с коронавирусом не видела, ни одного.

Сотрудники больницы подтвердили, что одна из санитарок действительно умерла от ковида. Однако, обсуждение её смерти  коллектив больницы счел неуклюжей попыткой главврача выкрутиться из неприятной ситуации — ведь многие слышали, как он обвинял медиков в смерти пациентов, но в присутствии чиновников вдруг решил сменить тему.

За три месяца через это ковидное отделение больницы прошло более 500 больных

— Дмитрий Владимирович, вы не прокурор, чтобы меня винить,  — слышен на записи голос Юрия Шапошникова.

— Я главный врач, я вас обвиняю в нарушении санэпидрежима. Я ежедневно заходил в отделение, требовал соблюдать санэпид режим: не есть в отделении вместе, носить маски... - Кузнецов, вероятно, искренне полагает, что  врачи заболевают ковидом и умирают потом, что вместе принимают пищу во время дежураства.

— А вы создали условия какие-то чтобы есть в отделении?

— Есть надо дома! Или по одному!

— На сутках?! - не верят своим ушам медики, которые дежурят по 24 часа.

— Я ем дома или по одному.

— А вы сутками находитесь ?

— Хорошо, ладно. Это тема .. Можно есть по одному, но не в коллективе. Маски надевать необходимо. При прямом попустительстве моего заместителя санэпид режим в отделении не соблюдался. И не соблюдается сейчас. Я регулярно бываю в отделении и делаю замечания. Смерть вашего работника вас не научила ничему. Я вас не обвиняю в смерти наших пациентах.

В ответ на это заявлении с мест посыпались возмущения:

— Здесь все свидетели, что обвиняли! Не врите, пожалуйста! При Тищенко Геннадии Николаевиче, вот здесь вы обвиняли, когда заведующие все собрались.

— Я объясню, в чем я вас обвиняю .В невыполнении приказа федерального министра 198-н от весны этого года (Речь идет о Приказ от 19 марта 2020 г .N 198н о временном порядке организации работы медицинских организаций в целях реализации мер ПО профилактике и снижению рисков распространения новой коронавирусной инфекции COVID-19 — прим .автора). В этом я вас обвиняю .Вы это продолжаете делать и сегодня при прямом попустительстве моего заместителя. Я не видел ни одного замечания от него, почему вы не выполняете приказ министра .В этом я вас замечаю регулярно и постоянно .По поводу условий. Да, согласен, может быть условия пребывания в больнице не самые идеальные, но по крайней мере у нас в больнице есть ковидный госпиталь, вы все получаете достаточные деньги за свою работу.

— Мы за работу получаем, мы работаем там ..

— Вот нет! Я хочу, чтобы вы понимали. У меня сын работает в ковидном госпитале. Условия работы в других ковидных госпиталях другие, не такие, как у вас. У вас тепличные!

— У нас тепличные? !Ваш сын работает, где сатурация 85 и они приходят туда пешком !И кислород — разводка! И Ростов отказываются брать таких пациентов, если сатурация ниже!

Главврач Неклиновской ЦРБ Дмитрий Кузнецов

Речь идет об отсутствии т .н .кислородной разводки, которая позволяет держать баллоны в отдельном помещении, безопасно обеспечивает подведение кислорода к аппаратам ИВЛ и контролирует подачу газа. На встрече Кузнецов признаётся, что решил открыть ковидный госпиталь в помещении, где уже давно нет никакой кислородопроводной инфраструктуры.

— По поводу разводки я с вами полностью согласен, это вопрос следующий... Юрий Алексеевич. Вы приходили на работу не ко мне, к Геннадию Федоровичу. Вы писали заявление сами. Вы сами знаете, что в этой больнице кислородной разводки не было никогда. Специально обращался к Геннадию Федоровичу, она была, когда мы с вами в школу пошли вместе. .Вот еще тогда ее демонтировали, потому что она не работал.С те пор ее нет . Почему встал вопрос сегодня, могу только догадываться.

— А перед тем, как открыть госпиталь, вы не знали, что мы столкнемся с этим? 20 баллонов в одном помещении находится! У вас два инженера, завхозы — хоть один туда зашел? Развёл это всё? Вы не создали условия! Вы всем говорите, что вы мне создали условия для работы. Какие вы условия мне создали 

— Расскажу. У вас сейчас есть аппаратура, которой вы не пользуетесь ..

— Неделю назад поступившая....

— Поступившая. Но у вас была аппаратура. Вы поручили своей старшей сестре заняться закупками в больницу. Она закупила то, что она захотела. Хотя она в этом ничего не понимает. В итоге, когда я это у нее забрал, выяснилось, что этим пользоваться нельзя.

Это утверждение настолько обескураживает присутствующих, что зал затихает — ведь речь идет о покупке какого-то оборудования для отделения реанимации, которым мало того, что занималась старшая медсестра, так еще и купила что-то непригодное для работы. Первой в себя приходит та сама сестра.

— А что я закупила ?! — возмущается она и получает исчерпывающий ответ.

— Маски! — победоносно заявляет Дмитрий Кузнецов, и по залу пробегает вздох возмущения.

- Какие маски? — не унимается женщина.

— Они никуда не годятся!

В ходе перепалки выясняется, что речь идет о двух защитных шлемах, которые неизвестно как были закуплены для реанимации и оказались не с теми защитными характеристиками.

— Я выяснил, кто их заказывал. Ваша старшая сестра,  — настаивает Кузнецов, обращаясь к Шапошникову.

— Я не заказывала это!

— Еще раз: без подписи Юрия Алексеевича (Шапошников) не подписывается ни одно техзадание. .

— Так а где этот документ ?Покажите, что я заказывал, что нет .

— Я все-таки найду и выясню.

— А что вы сейчас не подготовились и не выяснили все?

— Вы мне обычно на слово верите...

— Теперь — нет. Я в последнее время не верю.

Кузнецов еще некоторое время развивает тему шлемов, обещая найти документ и показать его «Ольге Викторовне», из чего становится понятна главная цель мероприятия — показательные выступления перед чиновниками, которые решили вмешаться в конфликт главврача с коллективом. Эпизод с «закупкой» негодного «оборудования», очевидно, должен был показать, с каким нерадивым коллективом пришлось работать выходцу из семьи заслуженных медиков Дмитрию Кузнецову .

Но наученные горьким опытом, неклиновские медики не дали сбить себя с толку в очередной раз .

— Т.е. мы еще и виноваты? Ходим на работу, падаем .. Пашем. Нас называют фашистами, и мы еще в итоге виноваты. Что у нас больные умирают. В чем мы виноваты? — попытались они вернуться к ранее заявленной теме.

— У вас сейчас двое больных. Сатурация 70 — так?

— Нет.

— Ну я пришел и сказал, поправьте что-нибудь.

— Я поправил.

— Но почему я это должен делать, а не медсестры?

— Потому что медсестры в это время кормили и поили (больных). Медсестры должны крутить баллоны по 10 штук. .. И врачи.

— Нет!

— А кто должен?

— Это другое дело.

 «Ну вы в «другое» не уходите. Давайте поговорим». «Вы нас обвиняете во всем. Скажите, в чем виноваты вы тогда?» «10 баллонов за ночь! Это ж катастрофа!» «18!»  «14... И что это такое?» «Я должна ..» «Дмитрий Владимирович, я 18 затащил, 14 вытащил. Чем я — лечебными вопросами занимаюсь?» «Почему я должна писать объяснительные, почему поумирали пациенты? Я - медсестра»...

— Вот объяснительные с сестер я никогда не требовал...

— Мне Серафимыч (заместитель главврача) сказал: «Пиши».

— Вопросы к Серафимычу .Он вас обвиняет в смерти больных...

— Он обвиняет? Серафимыч?

— Вас будет обвинять в смерти больных не я — следственный комитет.

— Так объяснительную мне зачем писать?

— Невыполнение санэпидрежима и несоблюдение приказов минздрава России.

— Вы со всей смены потребовали собрать объяснительные. Я собрал.

— Неисполнение приказов Минздрава...

— Каких приказов ?

— 198-н.

— Зачитайте нам! Что мы там не выполнили?

— Там страниц сто наверное...

— Ничего страшного, читайте ..

— Не перевели больного на ИВЛ... Когда сатурация ниже 93 ...

— Кто? !Медсестра?!

— Нет.

— Почему я писала объяснительную?

— Вот еще, коллеги, чтобы было понимание. Скажите пожалуйста. Вот у вас стоят мониторы новейшие. На какие уровни тревог они настроены?

— Какие новейшие? Они сдохшие!. . Порватые пульсоксиметры? Вот такого размера пульсоксиметр — больной руку сгибает — все ломается .«Бесподобные пульсоксиметры»! Новые мониторы — вон стоят ..

— Где стоят? Почему они там стоят, а не у больных?

— Потому что розеток нет с той стороны. Три кровати- без розеток. Света нету. Мы в темноте. Мы подкалываем под каким-то фонариком и чем-то подсвечиваем. Это что — нормально? Или разворачиваем операционную лампу, чтобы туда. .Бывает, лампы не хватает .Лампа не работает одна

— Это частности.

— У вас всё — частности, а вы все виноваты .

— Ну не все .

— А медсестры виноваты в смертях.

— Не смертях .Мониторы настроены как?

— Сатурация меньше 87 ...

— Я не вас спрашиваю, я спрашиваю девочек...

— Что?

— Мониторы как настроены?

— Они автоматически звенят .

— На какой уровень?

— А оно им надо, Дмитрий Владимирович ?

— А кто их учить должен?

— Он пищит — и все. Он срабатывает.  Если не работает короткий, поломанный - он разломал, развалил его -  я беру тот и меряю вручную. У которого тоже батарейки выскакивают. Который мы тоже купили за свои деньги. И положили туда батарейки .

— Младшие медсестры должны выходить из зоны, а я одна там — мечусь, мечусь и кричу «Караул !» — я не могу отойти бывает. Два больных, которые извините...

Постепенно разговор с производственных тем переходит к обсуждению укомплектованности больницы персоналом и оплаты труда.

— Вы говорите, что мы подлогом занимаемся... Почему буфетчицы получают ковидные за счет нашего отделения ?Почему уборщицы получают за счет нашего отделения ?А у нас шесть больных — и ни одной санитарки. Потому что три года назад на вас уже была жалоба с реанимационного отделения .И вы как мальчик, не как руководитель, а как мальчик, обижены на это отделение до сих пор .У нас нету ни младших медсестер — они в первую очередь в реанимации должны,  — говорит Шапошников. Он уверен, что главврач, который был назначен на эту должность из Ростова без учета мнения коллектива, никак не может простить сотрудникам их строптивость.

— У вас в ковидном госпитале. У нас в ковидном госпитале есть (неразборчиво) 98  (неразборчиво). Вы даже не читали. В соответствии с этим приказом заняты все штаты. 100%,  — чем дальше, тем речь Кузнецова звучит все менее разборчиво. Он чаще заикается, невнятно произносит слова и изъясняется отрывистами фразами. Единственное, что он произносит часто и отчетливо — «Это другая тема» .

Медики жалуются на нехватку персонала в ковидном госпитале, который, по их мнению, главврач открыл, не рассчитав силы и техническую базу учреждения .

— А где они ?Покажите нам хоть одну?  У нас 5,5 должно,11 медсестер — их восемь .

— Это другая тема ...

— Почему другая?!  У нас психоз, больной прыгает с кровати, дерется — что нам делать? 

— У вас два врача в день — для начала.

— А если это ночь? Тогда как? Врачи у нас на операциях.

Отдельная проблема — это «миграция» медиков из «красной зоны» в «чистую». Сотрудники больницы несколько раз попытались обратить на это внимание Ольги Терещенко, но она или умышленно не обратила внимание на это вопиющее нарушение санэпидрежима, либо просто не понимает, насколько такой режим работы медиков опасен для медучреждения.

— Ой, а мы ж еще ходим по операционным — вы знаете... И у нас врача ночью нету. Вообще. Вы знаете об этом? У меня было: в роддом, потом четыре выскабливания, потом хирургия, наркотики ведь — это все должны мы делать. Почему? Мы — в ковидном госпитале! — рассказывает одна из анестезилогов.

— У вас комплект полный.

— Какой?

— Если вы скажете, чтобы мы не оперировали — да не вопрос...

— А почему мы должны такое говорить ?

— Я вас не заставляю. Повторюсь: не заставляю. Ни Юрия Алексеевича, ни Самохвалову .

— И баллоны вы не заставляете таскать ?

— Баллоны — заставляю .Согласен .Это моя вина .Но с другой стороны по нормативам — если меньше сорока баллонов в учреждении — персонал не положен.Обученный персонал.

— Если вы не можете выделить, давайте я сам буду с ковидных выделять тысяч 12 — пусть они крутят .Давайте я буду платить .

— Кому?

— Саше тому, который работает, за 12 тысяч он будет крутить. Если это выход. Но это вопрос ваш — не наш .

Сотрудники больницы открыто говорят, что три месяца не получают зарплаты. Им выплачивают т .н .«ковидные», хотя, когда президент РФ Владимир Путин устанавливал эти выплаты, речь шла о дополнительном стимулировании. В Неклиновской больнице, говорят, выплатами заменили зарплаты .

— Три месяца ничего не получаем .Где наши зарплаты ?«Получайте ковидные и радуйтесь» ! — возмущается одна из сотрудниц.

— Тыкают этими ковидными. За ковидные мы потом и кровью отрабатываем. А наша зарплата — где? 13 тысяч зарплаты — где?

— Дмитрий Владимирович, 22 тысячи за 2 ставки без 4-х часов .22 тысячи за прошлый месяц зарплата .

— Я вообще 7 получил.. .

— Где наша зарплата?

Ответ главврача снова на несколько секунд обескураживает коллектив .

— К сожалению, вы ее не зарабатываете,  — говорит Кузнецов .

— Мы не зарабатываем ?! А вы зарабатываете!

— У меня зарплата в два раза меньше вашей. Любая из вас получает больше, чем я,  — пытается оправдаться главврач.

— Я 18 тысяч сейчас получаю. На полторы ставки!

— Их нету этих доплат. Три месяца мы уже не получаем то, что получали раньше.

В ходе разговора выясняется, что в ковидном отделении Неклиновской больницы от ковида умер 29-летний мужчина. Кузнецов винит в этом персонал.

— Кто виноват, что умерла больная Л****нко, которую заставили (неразборчиво), через 20 минут она умерла. Кто виноват в смерти П ***ва, 29-летнего пацана — кто виноват?

— Вы. Вы виноваты. Вы довели пацана 26-летнего до сатурации 26... — говорит главврач своим подчиненным.

— Дмитрий Владимирович, он поступил такой. У нас были и ниже. У Б***ка была ниже, и у Е***ва

— Надо было Б***  заинтубировать,  — даёт совет Дмитрий Кузнецов ..

— Да, надо было заинтубировать. И похоронили бы,  — отвечает реаниматолог Шапошников.

— А женщина — Тамара — забыла ее фамилию,  — вспоминает одна из сотрудниц. —  У нее 18 было. И она уже выписалась домой. У нас много благодарных пациентов, которые приходят и спасибо говорят.

— И по поводу Б***а, в смерти которого вы обвинили... Убийцей сделали Брысина. Пришли родственники и сказали спасибо, что вы столько сделали, что он столько прожил .Учитывая его диагноз и все остальное .

— Вы считаете, что это заслуга ваша?

— Нет, ваша !(саркатисчески)

— Заслуга моя.

Фрагмент записи беседы Дмитрия Кузнецова с сотрудниками Неклиновской ЦРБ

В ходе беседы с Ольгой Терещенко сотрудники еще раз обратили внимание на то, что медсестры и врачи из «красной зоны» вынуждены работать в других отделениях больницы .

— Мы обслуживаем еще и операционные,  — говорит одна из реаниматологов .

— Т .е . вы ходите на операции?— уточняет Терещенко

— Да! В роддом ходим — кесарево, плановые. Грыжи, холециститы. Все это — ты сменяешься там и бежишь с чемоданом туда. Последний раз у меня была отслойка плаценты, а потом на плановую грыжу, потом пошла в ковидку отстояла там, потом вышла, начала списывать наркотики, потом та медсестра, что была на выскабливаниях, она меня сменила, а это все осталось. Вот такой был распорядок...

— Т. е. вы ушли туда, а медсестра оттуда пришла помогать?

— Мы по двое там не сидим, мы по 4 часа: 4 часа ковидка, 4 часа операционная. В чистой зоне.

— Что входит в обязанности медсестры?

— Выполняем назначения врача-анестезиолога. Капельницы, мониторим больных, колем, берем биохимии.

— Врача там нет, есть медсестра. Связи между врачом и медсестрой нет, медсестра выполняет обязанности врача,  — вмешивается в разговор главврач, который, очевидно, не оставляет попыток дискредитировать врача, написавшего на него жалобу.

— Так а кто в этом виноват, что связи нет? А врач в это время где находится?

— Отдыхает в чистой зоне,  — не унимается Кузнецов.

— Нет! Он приходит!

— Баллоны перекатить — согласен.

— Почему? И баллоны, и больных посмотреть, и назначения.

Неожиданно Ольга Терещенко спрашивает о числе умерших в ковидном госпитале больницы за 3 месяца работы.

— Много. Мы их что — считаем что ли? Человек 30.

— Всего пролечено 560 больных, в отделении реанимации пролечено порядка 70 больных, умерших от ковида 27 человек. Смертность составляет чуть меньше 10 промилле. Это один из лучших показателей в РО и в России. Возраст разный, с сопутствующими заболеваниями и поступали в крайне тяжелом состоянии.

— Есть хоть одно патологоанатомическое заключение о том, что смерть наступила по вине доктора?

— Вскрытие делает не патологоанатом, вскрытие делает страховая компания.

— И проводят расследование?

— Конечно. По каждому случаю проверяется история болезни и (неразборчиво) историй замечаний.

— Из 27 человек никто не предъявил претензии?

— Врач патологоанатом при выявлении каких-то дефектов оказания медпомощи в протоколе обязан и указывать все эти вещи. Если врач не указывает, значит этих дефектов не было. Это честь, достоинство и клятва российского врача.

Наконец-то Дмитрий Кузнецов соглашается поговорить о начислении зарплаты.

— Я скажу, за счет чего вы ее получали. Больница должна была порядка 50 млн рублей, которые пришли на зарплату, пока мы платили доплаты (за ковид). Потом ситуация стала такая, что мне пришлось платить штрафы из своих денег за невыплату денег коммерсантов. Мы реально использовали деньги коммерсантов на вашу зарплату.

Заявление главврача о существовании денег каких-то коммерсантов вызывает удивление у медиков.

— Какие коммерсанты? Мы работаем в государственном учреждении. .

— Мы покупали медикаменты для вас, тепло, вывозили мусор ..

— Не для нас!

— Для вашей работы. Для нашей работы.

— Ну так вы так и говорите!

— Согласен — для нас.

— Мы медикаменты — если надо — ходим себе сами покупаем. .

— Для больницы. Больница работала в кредит, но, причем, нам денег хватало на медикаменты, на коммуналку, но не хватало на зарплату. Почему в итоге она и была приведена в соответствие. К тому, за что нам платил фонд (ОМС — прим автора). Сейчас, благодаря работе, в том числе и вас, фонд выделил деньги на прошлый месяц, на этот месяц обещал выделить — еще не выделил. Но с долгами мы на сегодняшний день практически рассчитались. Если у нас была задолженность около года, то на сегодняшний день она составляет месяц.

— И нам в сентябре все коэффициенты выплатили?

— Вам премию выплачу в понедельник.

— Так а вы ж сказали, что не дадите премию .

— Кому-то не дам...

Замглавы администрации Ольге ТерещенкоКузнецов рассказал, что даже в период пандемии больница не отказалсь от выполнения платных услуг и заработала на них даже больше, чем ожидалось .

— Благодаря нашим рентгенологам, гинекологам, терапевтам .. Это, чтобы вы понимали, в том году (заработали) было порядка 5 млн рублей за год, в этом году 6 млн. А по ОМС больница зарабатывает 36-37 млн в месяц. Сейчас — 50-60 млн.

Ольга Терещенко спросила врачей, как изменились их расчетные листки по сравнению с прошлым годом.

— После указов майских путина была нормальная зарплата, а потом исчезло все куда-то,  — рассказал кто-то из медиков.

— Путин добавил, всё остальное ушло.

— Вы интересовались, какие зарплаты у ваших коллег в других районах? — прибегла к проверенному методу украшения реальности чиновница.

— Где-то больше, где-то меньше...

— Вы считаете, что плохо, только у нас, а везде — лучше?

— А зачем на «плохо» ровняться ?

— Придя на работу, нам обещали столько .Сейчас мы от этого получаем только треть .Всё прекрасно .

— А вы выполняете муниципальное задание?

— Я выполняю то, что у меня записано по моему трудовому договору .

Не на шутку встревоженный решимостью коллектива Дмитрий Кузнецов 26 декабря в присутствии представителя администрации района сменил гнев на милость.

— Стимулирующий выплаты у нас не платились с сентября,  — признался он. — В том числе и мне. На сегодняшний день мы смогли заработать деньги в ноябре, мной принято решение выплатить по три оклада всем работникам, включая реанимацию. У меня есть претензии к Юрию Алексеевичу, к Владиславу Серафимовичу, к Роману Юрьевичу, у меня нет претензий к персоналу среднему и младшему.

К понедельнику ковидное отделение Неклиновской больницы прекратило свое существование. Кислородные баллоны из операционной были удалены, оставших двух больных перевезли в другие медучреждения области. А Дмитрий Кузнецов начал служебное расследование по факту распространения служебного рапорта от реаниматолога Шапошникова, в котором тот объяснил причины гибели трех пациентов и указал на неправомочность действий главного врача. Рапорт на своей странице в соцсети разместила правозащитница Екатериа Гордон, которая выступила в защиту персонала больницы, вынужденного работать в условиях двойной сложности — сражаясь и с коронавирусом, и с главврачом.

Елена Романова специально для "Блокнот Ростов"

Присылайте свои новости, фото и видео на номер +7 (938) 107-87-80 (Viber, WhatsApp). Звоните, если попали в сложную ситуацию и не получили помощи от чиновников. 
   
Подпишитесь на нашу группу в Instagram. Наш сайт в соцсетях: Одноклассники, Facebook, ВКонтакте, Telegram.