Актер из Сибири покорил ростовскую сцену и стал звездой сериалов на ТВ

Цифра 13 многих смущает своей таинственностью и загадочностью, но поклонников «Любовной магии» на ТВ-3 — точно не отпугнет от экранов. Ведь сегодня, 13 февраля, стартует второй сезон мистического сериала о современной ясновидящей, помогающей обрести простое человеческое счастье. Одним из героев картины стал актер Ростовского молодежного театра Евгений Овчинников. Он родился в далеком Улан-Удэ, городе с суровым климатом и крепкими морозами, но приехав в Ростов в 2007 году, полюбил южный колорит, хотя и признается, что очень скучает по снегопадам.

Съемочной группе «Блокнот Ростов» Евгений рассказал о сложных 90-х и работе грузчиком, о первом шокирующем визите на ростовский рынок, об опасностях актерской профессии и о том, каким получился его герой в новом сериале.

— Как Вы стали актером сериала «Любовная магия»?

— Как обычно — пробы, мне агент прислала, сам себя записал. А очные пробы были удивительными. Съемки в Москве уже начались, и это было очень удобно: не нужно говорить на фоне простыни с воображаемым партнером. Я их проходил прямо в декорациях, с режиссером Каролиной Кубринской (она сама снимала видео) и партнершей — главной героиней, Евгенией Игумновой. Замечательная Женечка, привет ей большой передаю. Меня утвердили.

— Есть какое-то сходство с персонажем?

— Он, конечно, очень на меня похож, никаких противоположностей нет. Ты любого героя пропускаешь через призму себя, даже отрицательного персонажа. Не пытаешься сыграть, а ищешь эти качества в себе. В актерской профессии это самое главное. Не надо ничего придумывать, нужно просто в себе разобраться. Ты как личность — гораздо интересней. И чем богаче личность внутренняя, тем ты убедительней на экране и на сцене.

— Вы сами верите в магию, сталкивались с ней?

— Только косвенно. Я достаточно человек приземленный, со здоровым скепсисом отношусь к таким вещам. Но буквально две недели назад жена рассказала, что до утра не могла уснуть, думала обо мне и нервничала. Потом начала молиться. Вечером этого же дня во время спектакля упала декорация. Они у нас большие, пять метров в высоту, металлические строительные леса. Я только боковым зрением заметил, что конструкция летит прямо на меня, но в последний момент уходит в сторону. Инна потом сказала: «Я поняла, что это было, это я тебя спасла». Кто знает, может так и есть?

— Расскажите о своем детстве, семье.

— Если говорить о семье, то я недалеко ушел от родителей: мама — пианистка, а папа был театральным артистом. Сестра тоже актриса, можно сказать у нас династия. Если бы не был актером, стал музыкантом. Это вторая большая часть моей жизни, пишу музыку для себя и для спектаклей.

— То есть проблем с поддержкой от семьи не было, когда выбирали свой путь?

— Были, конечно. Моя семья не понаслышке знает, что это за профессия, родители не хотели, чтобы я актером становился. Особенно мама, она мечтала, что я буду зубным техником. Чтобы сделал всей семье зубы, наверное. Но я настоял на своем и пошел в артисты в 90-х. А сейчас мама смотрит кино и сериалы с моим участием.

— А в детстве какие планы были?

— Сначала подумывал быть космонавтом, потом — десантником. Но быстро понял, что эти желания мало имеют общего с реальностью, поэтому поступил в театральное. Склонность к актерскому мастерству у меня проявилась в раннем возрасте, а в школе окончательно понял, что это мое. Никогда не занимался в театральных кружках или в какой-то самодеятельности, но почему-то знал, что мне это будет близко.

— Поступать было сложно?

— Тут история нестандартная. В 1996 году, когда я окончил школу, было очень тяжело. Не платили деньги ни учителям музыки, ни артистам. Совсем. Честно сказать, я не знаю, как мы все выжили. Я работал грузчиком, таскал коробки с бананами в магазине рядом с домом, чтобы потом их же купить без очереди. Уж не говорю про деньги. Сначала хотел учиться в Екатеринбурге, как мой папа, но у нашей семьи вообще не было денег на поездку куда бы то ни было.

В год, когда окончил школу, в нашем институте набирали курс на театральное отделение. Но… в студию для бурятского национального театра. По понятным причинам я туда не подходил, поэтому пошел вольнослушателем. Поступил на заочное отделение, перевелся на очное, сразу на второй курс, и за год сдал 4 сессии. На своем курсе был младшим, зато окончил институт раньше всех своих одноклассников.

— В открытых источниках указано, что Вы — заслуженный артист Бурятии.

— Да, так и есть. И самый молодой был в то время. Мне дали звание в 26 лет.

— А как попали в Ростов?

— Настал момент, когда захотелось развиваться. Мы, артисты, люди немножко амбициозные, пришли не за деньгами, а за искусством. Как у Фаины Раневской. «Я искала святое искусство» — «Нашли?» — «Да. В Третьяковской галерее». Вот и я его искал.

В 2007 году в Улан-Удэ приехал замечательный фестиваль «Сибирский транзит». Он каждый год проходит в разных городах: театры показывают лучшие спектакли. К тому моменту уже созрела мысль уехать из города. После того, как уволился режиссер, у меня пропал внутренний какой-то смысл там находиться. На фестивале мне очень понравился спектакль томского ТЮЗа «Калека с острова Инишмаан» по пьесе Мартина Макдонаха. Написал директору и главному режиссеру, Ларисе Олеговне Леляновой. После просмотра мне быстро предложили место, я уволился, но уже в Томске директор сказала: «У меня две новости. Хорошая — для тебя освободилась квартира. А плохая — уволился режиссер и забрал с собой часть артистов».

Здесь я и задумался о том, что делать. Ведь ехал именно за режиссером. Успел проработать два месяца и получил звонок от Ларисы Олеговны, она пригласила в Ростов. Конечно же, я поехал, все бросил. Правда, перед этим был на гастролях в Красноярске (поработал монтировщиком, потаскал декорации), чтобы денег побольше заработать на дорогу.

— Каким было первое впечатление о городе?

— Он очень удивил своим колоритом и людьми. Я никогда не был на юге до этого, даже моря никогда не видел. А тут есть какая-то своя неповторимая сермяжность, это даже выражается в местном сленге. Помню, стою на рынке, а передо мной мужчина просит в овощном ларечке килограмм «синеньких» и два бурака. Как сибирский человек, я не понял — что за «синенькие» и что за бураки. Вам кулек давать? Огурцы из баллона не надо есть. Это что вообще за слова? Как выяснилось, у нас тоже есть такие. Все, что я всю жизнь называл вехоткой, здесь вызывает странную ухмылку. На самом деле это обычная мочалка.

— Уже привыкли к нашему теплому климату?

— Конечно, но у нас было гораздо холодней, в детстве доходило до -45 градусов. Не скажу, что это было нормой, и мы хорошо себя чувствовали. Утром, бывало, сижу на кухне и ем пирожок, слушаю радио в ожидании сообщения, что уроки отменили у всех школ.

В Ростове климат другой, минус 10 — уже холодно. Но когда здесь говорят: у нас -10 — как у вас -30… Ребята, вы просто никогда не стояли на остановке в ожидании автобуса в -30. У вас не отмерзали уши и нос. Потом это все не оттаивало и не болело. Ты не можешь говорить, у тебя дикция нулевая.

Сейчас мне катастрофически не хватает сибирского мороза и снега. Каждый год стараюсь поехать куда-нибудь в горы, люблю кататься на лыжах. Мне нужно хоть раз в год увидеть снегопад. То, что сейчас на улице — это не снег.

— В плотном графике остается время на личную жизнь?

— Иногда удивляюсь, что все успеваю. Приходится успевать. Жена Инна — тоже актриса. Наша личная жизнь и в театре, и дома, она не прекращается. Всегда мы вместе.

— Книгам найдется место?

— Да, за последнее время нашел несколько потрясающих. Первая — это «Бог мелочей» индийской писательницы Арундати Рой. Она пишет настолько образным, вкусным языком, что ты погружаешься в произведение. Вторая — роман Марины Степновой «Женщины Лазаря». Замечательная история, так и просится на экран с бюджетом не меньше, чем «Игра престолов». Там целая эпоха проходит за время действия романа, истории переплетаются. Они и с юмором, и со слезой. Рекомендую всем.

— А что насчет хобби?

— Мое увлечение — музыка. У нас группа небольшая, с ребятами музицируем. В апреле концерт, должны были репетировать, а я к вам пришел.

— Какую из ролей Вы можете назвать любимой?

— Просто скажу, что у меня лучше получается: мне нравится, когда у моего персонажа есть какой-то эмоциональный выплеск, стержень сильный. Когда присылают пробы, смотрю материал, и если там есть, где «поддать» чего-то такого эдакого — это наиболее выгодный для меня вариант.

— Какие необычные навыки пришлось получить во время съемок?

— Если бы я был Киану Ривзом, то мог бы сказать, что изучил джиу-джитсу за два года и потом применил на практике в темной подворотне. Но у меня пока такого не было. Скорее наоборот — навыки, полученные в жизни, пригождались на съемках.

— Что вам нравится в театре, а что — в кино?

— В театре есть «взлетно-посадочная полоса», зона разбега. Ты можешь от начала и до конца сплошняком протащить свою линию. В фильме такой возможности нет. И именно этим мне нравится кино — своей сложностью. Раньше недоумевал, почему все говорят, что это совершенно разные профессии. Ты так же играешь, так же стараешься не врать, степень подачи другая, но в целом-то похожи? Потом понял, что много подводных камней: в кино ты должен по хлопушке выдать все сразу, на 100% любую эмоцию и переживание, слезы и смех. В театре есть время раскачаться, а тут — пара дублей и в монтаж пойдет то, что ты наиграл. Потом кусать локти дома — бесполезно.

И есть еще яркие моменты. Мне запомнилась картина с Владимиром Стекловым, я его сына играл. Впервые увидел, что значит настоящий профессионал с большой буквы. Он из дубля к дублю развивается. Этому нужно учиться и учиться.

— Какой бы совет вы себе дали, если бы могли вернуться в прошлое?

— Не влюбляйся в Светку. Сколько я перестрадал…

Юлия Ежикова, фото: Дмитрий Галаганов / личный архив героя публикации

Присылайте свои новости, фото и видео на номер +7 (938) 107-87-80 (Telegram, WhatsApp). Звоните, если попали в сложную ситуацию и не получили помощи от чиновников.

Наш сайт в соцсетях: Одноклассники, ВКонтакте, Telegram, Дзен.