«К нам все мечтают попасть» - руководство ростовского приюта для бомжей

Это называется Комплексный социальный Центр по оказанию помощи лицам без определенного места жительства г. Ростова-на-Дону. Он находится на ул. Амбулаторной в Ростове, и чтобы сюда попасть, надо приложить немало усилий.

На тротуаре у некогда шикарнейшего особняка Ростова Миша поселился вскоре после Чемпионата Мира по футболу. Мундиаль спутал планы на жизнь многим обитателям улиц Ростова. В какой-то момент они просто исчезли, но потом вернулись, причем, иногда создается впечатление, что вернулось их больше, чем ушло.


 До первых заморозков Миша жил на тротуаре, честно зарабатывая на жизнь миской с табличкой "На еду прошу, пожалуйста". 

Репортерам "Блокнота", которые пришли к нему в начале ноября, бездомный  рассказал, что фамилия его Сущевич, сам он - "бывший комбат", что ноги отказали, и он боится замерзнуть на улице.

В социальном центре выяснилось, что у Михаила 27 лет тюремного стажа, в легких - следы от перенесенного туберкулеза, вспыльчивый характер и постоянное желание выпить.

- Они у нас часто "меняют показания", - шутит директор Центра Елена Мелихова. - Мы же занимаемся установлением личности. По их рассказам отправляем запросы по разным адресам, собираем данные, чтобы восстановить документы. С одним "клиентом" мы в Питер и Ленинградскую область отправили 53 запроса. И все 53 ответа - "нулевые", его там никогда не было. 



Так некоторые "клиенты" тянут время. По закону, находиться в ГАУСОН РО "КСЦ по оказанию помощи лицам без определенного места жительства г. Ростова-на-Дону" бездомные могут 2 месяца, если есть паспорт, полгода - если паспорта нет. 

- Когда кризис начался, у нас были случаи, что люди сдавали свои квартиры и приходили к нам, - рассказывает директор. - Как изменился контингент за последнее время? Больше стало родителей, которых дети выгоняют на улицу. Выпускников детских домов. Женщин после развода. Тех, кто приезжает в Ростов из других стран. Недавно вот отправляли женщину... в Ливан. Приехала погостить, обострилась болезнь Паркинсона. Пришлось разыскивать ее мужа, покупать билеты в Бейрут. Все это оплачивает бюджет области - билет в один конец, куда бы это ни было, хоть в Новую Зеландию. 


Среди постояльцев Центра - не только старики.

Вопреки предрассудкам, попасть в такой приют непросто.

Мише повезло: его историю начали обсуждать в соцсети. Привыкшие ко всему ростовчане все-таки не смогли пройти мимо человека, который первые осенние заморозки был вынужден встречать буквально на тротуаре. Нашлись неравнодушные, которые привезли ему чаю, теплую одежду и подняли извечный вопрос - "доколе?". Спустя сутки Миша исчез.

- Мы боялись, что Мишу выкрали какие-нибудь бандиты, которые собирают инвалидов и заставляют их попрошайничать на улице, - рассказывает ростовчанка Татьяна Литвинова, благодаря которой Миша оказался в Центре.  


Если бы пользователи Facebook не привлекли внимание к бездомному, никто бы с ним возиться не стал.

Позже выяснилось, что утром к Мише подъехала "газель", его отвезли в приемное отделение Центра на Семашко - именно туда приходят бездомные в надежде получить помощь от государства. Но  никто поиском замерзающих бомжей не занимается. Кто в силах - должен как-то сам дойти до здания на Семашко, 16 и попытаться получить помощь.

- Мы распределительная база, по сути. Если человек попал в трудную жизненную ситуацию, он может прийти в Управление социальной защиты населения и рассказать, что с ним случилось. При этом, совершенно не важно, есть у человека паспорт или нет. С его слов там все запишут, сформируют историю и выдадут направление на прохождение медицинского обследования. Если ничего страшного нет - человеку выписывают направление (путевку)  и он попадает сюда, на Амбулаторную, - рассказывает директор Центра.


Здесь прожариваются личные вещи постояльцев, самое трудное - уговорить бомжей выкинуть дорогие их сердцу матрасы

Куда деваются те, у кого обнаружены опасные для окружающих заболевания, здесь не знает никто. По словам сотрудников Центра, приблизительная статистика такая: за направлениями на медицинское обследование обращается 50 человек, в итоге помощь получают 5-7. Принудительная госпитализация в России запрещена,  

А таких Центров в Ростовской области - всего 6: в Таганроге, Сальске, Шахтах, Каменске-Шахтинский или Волгодонске.

- Но все хотят в Ростов! - смеются в сотрудники ростовского Центра.

Если медики дают "добро", то можно считать дело сделано: бродяге выписывают "путевку" и отправляют на Амбулаторную. Там - мойка, дезинфекция, прожарка. На Амбулаторной - 50 коек, и они не пустуют. В отделении на Семашко так же изначально планировалось для бездомных 50 коек, но потом 24 места отдали под хостел. Он, кстати, в дни Чемпионата Мира весь был превращен в хостел, а сейчас снова работает как ночлежка. Там можно получить все направления и консультации, но надолго оставаться нельзя. В хостеле тоже - преимущественно бывшие постояльцы Центра, которым справили документы, и те решили начать все заново. Цены за койко-место самые демократичные - 350 рублей в сутки.  Так Центр пытается немного заработать на развитие.


Инвалиды и старики - прежде всего могут рассчитывать на помощь Центра

- На жизнь нам хватает, - говорит Елена Мелихова. -  Бюджет выделяет 39 млн рублей в год. Эти деньги идут на содержание двух зданий, питание, лечение и обслуживание наших "клиентов", - в Центре так и не могут подобрать подходящее слово для тех, о ком заботятся; трудно разобраться, кто они: гости? постояльцы? пациенты? - Но хотелось бы телевизоры купить в палаты, ремонт кое-где сделать, расширяться понемногу.

Скорее все же клиенты: ежегодно Центр оказывает лицам без определенного места жительства буквально тысячи услуг. Написал запрос по последнему месту жительства - услуга, сделал физиопроцедуру - услуга. Фельдшер в медкабинете рассказывает: никаких особенных болезней у обитателей Центра нет, всё как у всех - давление, сердце, старческие немочи.


Этому пациенту не только справили все документы, но даже готовят его к протезированию

- Очень много стариков приходит из церквей, - рассказывает заведующая отделением на Амбулаторной Елена Филоненко. - Ведь как бывает: уходит человек от проблем, прибивается к церкви, пока силы есть - работает, кров и еда ему обеспечены. А когда становится немощным - никому он не нужен.

Общественники говорят о том же: во всем мире бездомными занимается церковь и некоммерческие организации. Они собирают помощь филантропов, открывают приюты, устраивают бесплатные обеды, помогают бродягам в социальной реабилитации. В Ростовское области такие есть, но основная нагрузка ложится на бюджетные учреждения. В основном из-за того, что распорядки в частных приютах не всем по душе. А государственные учреждения для того и создаются, чтобы помогать людям, попавшим в сложную жизненную ситуацию.

Такая установка порождает новую проблему, считает Елена Мелихова - социальное иждивенчество. Многие постояльцы не только не спешат реабилитироваться, но и желания особенного не проявляют: а зачем, если можно холодные времена пережить в Центре, а потом вернуться к своему привычному образу жизни - свободе без обязательств. В Центре "клиентов" пытаются ресоциализировать, привлекают психологов и священнослужителей. Но они все равно возвращаются, и так - по несколько раз.



Основное время препровождения обитателей центра - чтение книг и просмотр телевизора


В Центре можно и подработать: например, собрать наборы для розжига. Но желающих этим заниматься не много

Елена Мелихова говорит, что Центр с радостью принимает любую помощь: окормляют постояльцев служители Храма Святого Георгия, приходит помощь от благотворительного Фонда Святой Анастасии Узоразрешительницы.

- А недавно позвонили: у нас, говорят, плащи есть. Хорошие, новые - возьмете, - рассказывает директор. - Кажется, из госрезерв. Говорю, привозите, конечно. 
 

Мише плащ великоват и смотрится ворованным 

Освободился Миша в 2014 году. Из всех статей помнит только грабеж. Но в личном деле, которое уже успели завести на Мишу, значится даже захват заложников. Говорить об это он не хочет. Рассказывает, как после тюрьмы работал у каких-то людей, а потом ноги отказали.

- Бросишь пить - и ноги поправятся, - бросает кто-то из персонала с усмешкой. Михаил смущенно отворачивает коротко стриженую голову.

Вопрос "Какие ваши планы на будущее?" не застигает 64-летний бродягу врасплох. Он уже знает, чего хочет. 

- Паспорт надо выправить, - не торопливо и с достоинством рассуждает бывший заключенный, и добавляет мечтательно. - И с пенсией надо что-то решать.

Какая-нибудь пенсия - заветная мечта для обитателей Центра. С пенсией они - инвалиды, одинокие старики - могут рассчитывать на место Доме старости. Но, как выяснилось, попасть туда хотят не все: там придется часть пенсии отдавать государству. В социальном Центре можно получать все те же услуги и ни за что не платить.

- У нас был такой, - вспоминает Елена Мелихова. - Мы ему то ли 15, то ли 16 путевок сюда выписали. Оказали все услуги, пенсию ему помогли оформить. А потом передали его в дом престарелых. Так он потребовал вернуть его обратно к нам! Говорит, я не отдам ни копейки государству, заберите меня отсюда!

Об отношениях постояльцев с ними и друг с другом сотрудники центра говорят расплывчато - "всякое бывает". Потом поясняют: некоторые бывалые "клиенты" пытаются внедрить в социальном учреждении тюремные стандарты взаимоотношений, из-за чего здесь случаются скандалы и прочие неприятные инциденты.


На тумбочке у бывшего "зэка" Михаила - детективы и записка с именем-отчеством заведующей: уважает

- Я сам из Константиновской, - вдруг вспоминает он, хотя раньше, по словам персонала, просился в Зверево, и говорил, что есть там у него какая-то "Рая". - Родных никого нет. А деньги у меня есть, мне подавали хорошо на Московской, 72. Мне еще товарищ один должен 500 рублей. Даже специальность у меня есть - закройщик верхней одежды. На зоне получил.

Елена Мелихова, которая по совместительству еще и депутат Гордумы, говорит, что очень нужны изменения в законодательство.

- Надо что-то делать с социальным иждивенчеством. К сожалению, это имеет место быть. Например, необходима норма, по которой человек, который получил весь спектр услуг,  не имеет права возвращаться в Центр хотя бы в течение года. Это должно хоть как-то стимулировать их к возвращению в нормальную жизнь. Хотя это очень сложно: три года на улице - и человека уже крайне трудно спасти, у него изменяются жизненные ориентиры и приоритеты. Происходит деформация личности. У нас по Сельмашу бродит женщина. Несколько лет бродит, ночует у нас в подъезде иногда. Я ей говорю: пойдемте. Накормим, поможем, тепло. Она говорит: я не хочу, я бомж по призванию. Просто есть разные ситуации у людей, и кому-то действительно нужна помощь, а кто-то просто хочет зиму пересидеть в тепле, - говорит директор.

Елена Филоненко тут же приводит свежий пример:

  - Буквально вчера вот вернулся, - объясняет она. - Он у нас в прошлом году оказался. Молодой парень, чуть за тридцать, родители умерли. Инвалид. Начали помогать. Документы сделали, инвалидность - справили. Через благотворителей договорились отправить его на учебу. Для этого надо было добыть его аттестат. Просил нас: "Помогите! Я учиться хочу, жить нормально хочу!" Психологи с ним работали. Все помогали. Чтобы  всё успеть, несколько раз продлевали ему проживание здесь. Вроде все получилось. Пенсию получил, поехал устраиваться на учебу. И вот вчера - явился. Оказывается, как только получил деньги, сняли с друзьями квартиру посуточно, пригласили "девушек". Утром проснулись после клофелина - ни девушек, ни денег. Плакал, просился обратно. Жалко. Придется все по новой начинать.


Мечты о свободной жизни без обязательств не покидают постояльцев Центра

В Центре, рассчитанном на 100 человек одновременного пребывания, трудится... почти сто человек. Максимальная сумма, которое государство готово потратить на каждого попавшего сюда бездомного - 96 тыс рублей. Это стоимость той самой одной "путевки", и таких "путевок" в жизни бездомного может быть несколько.  

- По идее мы должны сейчас сказать тому молодому человеку: друг, ты получил весь спектр услуг, государство потратило на тебя столько денег! Возьми уже наконец свою жизнь в свои руки! Но мы знаем, что вот так скажем ему, и он опять окажется на улице. И всё будет зря. Поэтому - что поделать? - берем обратно, оформляем, спасаем, - говорит Елена Мелихова. - Но с этим надо что-то делать.



Несмотря на почти идеальную чистоту в коридорах, строгие графики уборок и горшки с цветами на подоконниках, в коридорах Центра стоит тяжелый тюремный запах - его трудно описать, но, однажды почувствовав, потом легко узнавать при встрече. Откуда? На окнах нет решеток, душевые комнаты открыты, здесь никто никого не держит и тяжелые железные двери запирают лишь кабинеты заведующей и персонала. Скорее всего, это запах человеческого горя, одиночества и страха, и постояльцы приносят его с собой как улитка - свой панцирь. Это и есть их дом. 

 

фото и текст
Елена Романова

Новости на Блoкнoт-Ростов-на-Дону